- …степень художественной достоверности напрямую зависит от константы соборности. Православный контекст, таким образом, беспрепятственно доминирует. Разные генетические ряды, начиная с древнего тотемистического представления о божестве, следы которого обнаруживаются в народном земледельческом календаре и, в частности, таких крупных праздниках, как спасы, оказались наследием дохристианского славянского празднества, приходившегося на пору уборки урожая. Черты Богородицы приближают читателя к Логосу, выраженному не платоническим умозрительным постулатом, а духоносной личностью. Благоутробие Богородицы через лазурь и багрянец Неопалимой Купины и росоогненность пещи в лазури не прерывается, а обновляется введением духа. Искусство являет собой уже не только эстетический феномен, но и теургический акт, подобный акту Первотворения. И образ в этом акте не метафора, а символ, факт инобытийный. Воцерковление человека и его противника становится совершенно закономерно и не должно удивлять в системе координат бинарной православной ментальности.
Сон: Старинная небольшая комната в Петербурге. Напротив окна, прикрытого плотными занавесками - кровать. Летний вечер. Закат. Розовая полоса бежит от окна, по полу, через кровать, к стене. На кровати лежит человек, и солнечная полоса целиком закрывает его лицо. Человек улыбается.
- …платонизирующая любовь. Слова «блик-лик-клирик», встроенные в трансцендентный ряд боговдохновенного творчества, демонстрируют эстетическую и идеологическую мощь персонажа, полный решимости гуманизм и глубокую жалость по отношению к униженным. Этическая позиция иерархии духа зиждется не только на слове как таковом, она зарождается на уровне предчувствия, сновидения и выражается в жесте прежде всего. Диалог иерархий по преимуществу воздействует на иерархию внешнюю разрушительно, копотируя ее членов в собственную структуру. Если систематизировать употребительность сообщений символа сладострастности, мы получим убедительную картину культивации профессиональной уклончивости главного героя. Количественная убедительность понятия «сладость» не превышает 150, тогда как сладоумилительное качество естества выражается «священным касанием» ареала платоновской традиции 151 раз. Рифма -мои используется поэтом 12 раз, а рифма -твои - 34 раза. Но наиболее ценные результаты дает исследование художественной целостности Божественного естества. Как нам представляется, сам принцип вагинальной духовности легко сливается с ключевыми символами религиозного мироощущения.
Явь: Низкорослый, седой, бородатый, трусливый человечек захлебывается, убеждая товарища не выходить, а проехать до следующей остановки. Товарищ, с всклокоченными грязными и тоже седыми волосами, орлиным носом и сухопарой ногой, торжественно восклицает: «Брависсимо!» и освящает себя крестным знамением. Они выходят.
- …божественное милосердие получает воплощение в эмпирических контурах вертикальной проекции. «Лобызание» святого снисходит как небесная благодать, замещающая земную тьму. Такие символы как «неправда», «блуд», «лукавство», «корыстолюбие», «злоба», «зависть», «убийство», «распря», «обман», «злонравие», «злоречие», «клеветничество», «богоненавистничество», «обидчивость», «самохвалие», «гордость», «изобретательность», «вероломство», «неприкаянность», в изобилии рассеянные по тексту, вполне подтверждают нашу мысль. Далее в стихотворении упоминаются «Кумир Бельведерский», «мрамор сей», «ведь бог», «лиры глас», «алтарь», «жрецы», «жертвоприношение», «sublimi feriam sidera vertice», «the author is similar to God», «homo homini lupus est», «a some stable substance is a soul of the writing, its individuality, its alive source in seacula seaculorum. Amen!»
Мираж: Оратор вдохновенно поднимает голову и сходит с трибуны, со всех рядов к нему присоединяются все новые и новые люди, которые в конце концов образуют толпу. Все идут, разбившись на группки и оживленно беседуя. В одной из группок обмениваются книгами, в другой обнимаются, в третьей мелькают чашечки кофе. Все увлечены своим делом. Никто не останавливается.
Он стоит в стороне, улыбается всем, но его не замечают. Вдруг из толпы показывается пальчик и сладко манит его. Он бросается к людям, но между ним и ими - стекло, взмах рукой, и он разобьет его, но он останавливается. Мираж исчезает. За стеклом - сумрак вечернего города.
- …оплату за проезд!
- Мне обязательно счастливый билетик!
В автобусе тесно, людей прижимает друг к другу, но она явно толкает его. От нее приятно воняет духами и вином.
- Какой он счастливый? Да ты посмотри! Ты посчитай сам!
Зачем она его толкает? Думает, у него есть билет? Теперь решила, что обидела его. Надо что-нибудь сказать.
- Попробуйте… посчитать по-другому. Знаете… математики говорят…
Что-то знакомое. Какая-то мысль пробивает его голову. Черты, черты лица!
- Я сама математик, но никогда об этом не слышала. Знаешь, так скучно, когда попадаются одни несчастливые билеты - хочется хоть немножко счастья.
У нее серые глаза, такие серые, что в них можно провалиться. Что он делает? Где он? Где он?
На берегу реки двое - юноша и девушка. Они сидят на крутом обрывчике, над самой водой, и болтают в воде ногами. И у нее, и у него ноги уже давно замерзли и начали синеть, но они молчат и терпят. Они болтают.
- Знаешь, как меня называли в детстве? Ведьмочка!
- Вот оно что! А я с самого начала заподозрил в твоем лице что-то неладное.
- Не веришь? Я вижу порчу, сглаз, могу приворожить, угадываю будущее.
- Тогда сними с меня порчу.
- У тебя нет.
- Тогда приворожи.
- Не хочу. Нельзя.
- Тебе нравится эта речка?
- Терпеть не могу, лужа несносная. Все мужчины одинаковые. Всегда повторяется одно и то же.
- Но ведь это неправда.
- Глупые! Они думают, что делают всемирное открытие, а все пошло и банально. Я не имею в виду тебя.
- Почему?
- Чтобы не обижать.
- Где ты научилась ворожить?
- Давай руку.
Девушка берет в свои руки руку юноши и начинает завороженно шептать на своем языке. Он смотрит на нее в страхе. Он никогда не видел таких глаз. Она - ведьма.
- Когда я чищу картошку, и мне не о чем думать, я считаю, - умножаю какие-нибудь шестизначные цифры. У меня есть парень, которого я люблю, но он далекооо. Когда я уезжала, я сказала, чтобы он не ждал меня, может быть, он и может за себя поручиться, а я - нет. Вместе мы любим устраивать ночные кошмары. Даже днем.
Она опускается на спину, и остаются торчать ее нос и груди.
- Самолет. В детстве я мечтала быть стюардессой. Я заметила, что лохи сначала бегают за девочками с маленькими косичками, а потом останавливаются на какой-нибудь очень приличной девушке.
Она прыскает от смеха и переворачивается на живот - так удобнее.
- Мужики такие наивные! Они ничего, ничего не знают. Как дети. Им покажи пальчик.
Она снова смеется. Юноша встает и начинает ходить полукругом рядом с ней. Потом садится на корточки, кладет руку на ее лодыжку и вдруг отдергивает. Она делает вид, что ничего не заметила.
- Прицепится какой-нибудь, хочется послать его куда подальше, а боишься, - думаешь: не поймет.
- Странные люди, эти женщины - они могли бы управлять миром, если б захотели.
- Дурак.
Ее лицо делается серьезным, она приподнимается и садится.
- Люди любят невкусные вещи, потому что без них было бы скучно. Ты танцуешь?
Она вскакивает и начинает ритмично танцевать, как будто слышит музыку. Ее лицо перекошено и голова болтается из стороны в сторону. Она делает вид, что балдеет.
- Жалкие, жалкие существа эти мужчины. Женщины без них могут обойтись, а мужчины без женщин - нет. Женщина должна жить без мужчины!
- А как же ночные кошмары?
- …ноль в твою пользу.
Она прыгает в воду: по щиколотки, по колени, останавливается и смотрит на небо. Они молчат.
- Но ведь я тебя не люблю, - говорит юноша.
- Конечно, и я тебя тоже.
- Но ведь ты некрасивая.
- Конечно, иначе бы ты меня испугался.
Тень от деревьев заметно удлиняется.
Она складывает губы трубочкой, - ей кажется: свистит, ему: воет.
- На что это ты намекаешь? - спрашивает девушка.
Солнце уже не печет, воздух похолодел и хочется к кому-нибудь прижаться. Они сидят рядышком и пьют теплое пиво из фляжки. Сначала она, потом он, затем опять она.
- Вот еще, привязался. Что бы я без тебя делала? Дурак и есть дурак, горбатого могила исправит. Заткнулся бы ты! Почему ты молчишь? Где твоя совесть? Ненавижу честных!
- Извините, вы сейчас не выходите?
- Нельзя приворожить? Можно! Женщина сама привораживается.
Он стоит на темной лесной дороге. Дождь. Он смотрит на восток. Холодно. Пальцы растопырены, ладони параллельны. Между ними напряжение. Бывает напряжение между магнитами?
- Это твоя сила, расширь ее.
Импульсы между руками, так и тянет развести руки в стороны.
Он пробует свести их обратно: он может, но не хочет. Руки не послушны. Руки поднимаются вверх, вверх.
Он соединил их: тыльной стороной друг с дружкой.
- Смотри вперед.
На земле две фигурки. Отсветы луны, тени, ямы, вода. Юноша на коленях, руки к груди, девушка на коленях - напротив. Ромео и Джульетта. Над ними кольца: у юноши - одно, у девушки - два.
- Соедини их.
От одного пальца к другому. Прямо по бороздке - она в тени и ее не видно. Он соединил их. Два кольца - в одно. Только у девушки осталось еще свое собственное, маленькое.
- Заполни фигурку юноши.
Поджав колени, прижав к груди руки. Он точно уместился в фигурку. Форма открывается, он падает.
Теперь ничего нет - земли, луны, деревьев, дороги. Пусто и черно. Он стоит на коленях, лежит: на правом боку и на левом. У него нет положенья.
- Лови арбуз!
Он ловит, вертит в руках и отпускает. Ему не надо. Он может все. Он - сила. Но если он не будет слушаться, у него не появится второе дыхание.
- Сила требует мастерства. Тренируйся на всем, что тебя окружает.
Вот он, мировой арбуз. Он притягивает его руками и держит в воздухе. Зерно от плевел, рубашку от тела, кровь от кожи. Держит сознанье. Смех в запрете. Колечко, колечко, узнай мое имя: раб божий, ни на что не гожий, Махаон пригожий. Колечко, колечко, околдуй уздечкой, привяжи к милой на все жилы. Беда пришла, в землю ушла. Несчастье пришло, в землю ушло. Счастье пришло - дом нашло.
- Получается? Чувствуешь силу?
А власть? Много ли человеку надо. Кто подчиненный? Кто на виду. А кто управляет? Кто невидим. Он потеряет - ты найдешь. В нем - сила, в тебе - власть. Умей взять, умей и поделиться, умей задать, умей и подчиниться.
- Тренируйся, тренируйся, ни минуты не теряй даром.
Время летит. Время, оно страшное созданье: все в него входит, ничего не выходит, все влетает и все пропадает. А зачем? Зачем? А зачем тебе знать зачем? Ты можешь - что тебе еще надо? Ты - власть. Пришепчешь, приворожишь, прикажешь, подчинишь, приласкаешь, убьешь, болезнь нашлешь. Ты. Что тебе еще нужно? Обратишься в дым - взлетишь к облакам, обратишься в камень - упадешь на землю. Земля колдунами полнится. Участвуй в сражении белых и черных сил. Ты - белая сила. Ты победишь. Кто они перед тобой?! Кривоносые гаврики.
- Нет сил? Иссякли? Помолись у боженьки - он всем дает, кто просить умеет.
Господи помилуй, дай мне силу победить всех духов, избавить от недугов. Тренировки, репетиции, оттачивание стиля, пот со лба. Снова и снова, пока не получится. Не больше трех раз, не больше семи, четырнадцати и двадцати одного. Если собьешься - тебе помешали, начинай сначала. Не будет пользы - неправильно сделал. Иди в церковь, купи свечку, поставь к зеркалу, рядом иконку: от иконки сила, от свечки огонь, через зеркало всё к тебе перейдет. Церкви боишься? Колдуны и в церкви живут. Слов не путай, запбли - останутся, не запбли - спрячь. У тебя есть форма, у формы - норма, у нормы - сила. В двенадцать часов… По какому стилю? В двенадцать часов… По какому стилю? В двенадцать часов… По какому стилю?
- Но где же ты?
Просто тебя обманули. Ты думал, что ты одинок, оттого и был одиноким. Но ты забыл, кто ты. Ведь ты - часть мира. Мир не может без тебя, он нуждается в тебе, как ты в нем. Кто тебе сказал, что ты - колесико в механизме? Ты - бесценнейшая часть, и весь мир заключен в тебе. Ты - часть, потому что ты - весь мир. Он отражается в тебе и умещается в тебе. Ты и есть мир. Мира нет без тебя, как тебя без него. Мир говорит тобой. Твои поступки - явления мира. Ты делаешь то, что он хочет, а он делает, что ты хочешь. Ты - столп мира. Ты - связь мира. Как атлант, ты держишь его на своих плечах и несешь людям. Всё в твоей власти. Ты можешь его разрушить, а можешь укрепить. Как ты захочешь, так и будет. Нужно только сделать движенье, или загадать желанье. Мир в твоей власти.
И потому ты бессмертен. Смерти нет - ведь мир не умрет. И ты не умрешь вместе с миром. Ты сам это знаешь. Ты смотришь вокруг и знаешь, что ничего нет вокруг, и все есть в тебе. То, что ты видишь - лишь отражение тебя, и всё отражается в тебе. И неважно, чту ты встретил, а чту не встретил, чту ты знаешь, а чего не знаешь - ты причастен всему. Всё было в твоей жизни, только ты еще не догадался об этом. Ты сам сплел эту паутину. Ты все знаешь просто потому, что ты есть.
Цветущий ковер, утонувший в жужжании насекомых. Синие стрекозы летают над водой, сцепившись парами, неуклюже смешные. Им неудобно лететь, они падают, потом взлетают снова, то обгоняют лодку, то отстают от нее. Наверху шумит лес и кажется, что шумит космос. Он там, а здесь - полная тишина, лишь легкий ветерок касается твоих губ.
В этом мире не стучит маятник часов, время движется быстрее и медленнее - по твоему желанию. В этом мире нет времени, есть только воля и желание. Сюда не все способны проникнуть, но кто пришел, уже не уйдет отсюда. Ему незачем уходить. Он нашел здесь всё, что есть в мире.
Тебе уже ничего не надо. Ты можешь управлять миром, и ты отказываешься им управлять. Тебя заливает дождь, он давно намочил твою рубашку, порывы ветра обдают тебе лицо прохладным душем, и ноги в мокрых кроссовках давно хлюпают в грязной воде, но ты терпишь и радуешься, потому что этот дождь - ты. Ты мог бы его остановить и все вернуть вспять, но тогда пропала бы радость. Острый белый луч врывается в твое сознание, и ты слышишь оглушительный грохот, касающийся тебя своей близостью. Возле тебя ударила молния, мой дружок, она была так близко, что ты почти почувствовал ее теплое дыхание.
Хочешь, я расскажу тебе сказку?
Там, на далекой земле, живут сильные люди. Они любят свободу и не знают братства. Они не знают смерти, потому что они приходят и уходят, а иногда уходят и не приходят, а иногда не уходят, но приходят. Их мало, а должно быть еще меньше, но они никого не гонят. Они любят себя меньше, чем любят других, а других не любят совсем, потому что прошли и ушли дальше. Они ничего не боятся. Они не знают добра и зла, силы и слабости, несчастий и одиночества. Они улыбаются покою. Они оживают в смерти и умирают в жизни. Им не нужны пророки, как не нужны знанья. Они все могут и ничего не хотят. Они молятся богу, в которого не верят. Они сами боги, но это тайна. У них можно учиться - но захотят ли они учить? Их можно учить - но захотят ли они учиться?
Они умеют быть сосудом: пустым и полным. Впустить в себя мир и вылить на землю. Вот он, был твой, но зачем тебе? Сердце стучит ритмично - в нем нет эмоций, в глазах смерть - отсутствие страха. Напиться, вкусить и остаться. Видеть и слышать, чувствовать и прикасаться. Но это только первый шаг, до совершенства ещё далеко.
Что же ты медлишь? Почему же ты не идешь к нам?
- Милый мой, хороший! Как же я жила без тебя до сих пор? Я так скучала по тебе. Где же ты был? Конечно, ты не мог найти меня раньше, ведь ты был занят собой, своими проблемами, а я - вот она, рядом. Только посмотри на меня. Ну обними же меня! Зачем ты так сурово смотришь? Ты совсем не такой, каким кажешься. Я знаю, в тебя влюбляются все девушки на улицах, вот и я влюбилась. Но ведь ты же меня не бросишь. Где ты еще найдешь такую, как я?
Я буду хорошей женой, я буду сама выносить ведро и мыть посуду. А когда ты проголодаешься, я приготовлю тебе ужин. Мы сядем вместе у камина и станем читать книжку. Не хочешь книжку? Тогда ты будешь читать газету или смотреть телевизор, а я буду сидеть рядом и смотреть на тебя. А самое интересное ты мне расскажешь, чтобы я знала, о чем ты думаешь. Ты такой красивый и умный… Скажи же мне тоже какой-нибудь комплимент. Фуй, зазнайка! Что же ты такой скучный?
Но ты не будешь со мной скучать. Со мной тебе будет очень весело. Мы придумаем с тобой такое… Сначала мы отправимся в путешествие. Ты любишь путешествовать? Ты будешь вести меня под руку, и все увидят, какие мы счастливые. Нет, лучше мы ничего никому не будем показывать, мы будем очень вежливы на людях и даже… ха-ха! Ты представляешь, если бы мы стали называть друг друга по имени-отчеству! Нет, это тоже не годится, мы будем такими, какими получится.
Теперь говори свои идеи. Что же ты молчишь?
Конечно, ты считаешь себя избранным. Но кто тебе дал это право? Нельзя провести всю жизнь в заточении. Жизнь надо любить. Помнишь клейкие листочки? Зачем тебе умирать раньше смерти? Ты закрылся в себе и ничего не видишь. Надо выйти из себя. Откуда ты знаешь, если не пробовал? Глупости тоже надо делать.
Иди же сюда, мой милый!
Трус и слабак! Жалкая слизь! Червяк! Ничтожество! Нет тебя, нет! - пустое место! Ничтожество! Пустота! Дырка в атмосфере! Бездонная бочка! Прореха на человечестве! Руина недостроенная! Болванка пустоголовая! Дурак…
Чего же тебе надо?
Автобус ехал по плохо освещенному городу. На поворотах он наклонялся, и люди валились друг на друга. Кто-то смеялся, другие ругались. Чуть не больше всех доставалось молодому человеку, который всё никак не мог хорошо дотянуться до поручня, терял равновесие и падал прямо на полную, очень прилично одетую женщину с глянцевитой кожей лица. Конечно, он извинялся, но без пользы, зато очень радовался, когда женщина своей сильной рукой упиралась ему в спину и толкала обратно. Он утешал себя, что не только злит, но и дает сорвать на себе злость. Однако женщина не понимала его душевных качеств и с каждым разом старалась надавить больше. Ей было страшно обидно за свои же деньги получить перелом какой-нибудь части тела. Через несколько остановок полегчало, а там уже пора было и выходить. Молодой человек, кажется, начал замечать под ногами землю и обращать внимание на людей. Ему очень нравилось, что автобус переполнен. Специфичность полуночной публики ему тоже очень нравилась. Он уже давно почувствовал запах спиртного, наполнявший автобус, но какие-то особые в этот раз были пьяные. Они ему нравились даже больше трезвых. Когда кто-нибудь запевал, полавтобуса подхватывали песню и пели ее так неумело, так коверкая слова и так искренно, что молодой человек, трезвый, незаметно присоединялся к ним.
И еще ему запомнились глаза, которые смотрели на него все это время и сияли любопытством. Молодой человек вышел, но глаза все стояли перед ним и искрились. С ними вместе он и уснул. А наутро воспоминания о перипетиях предыдущего дня потеряли всякую ценность. Молодой человек хотел было их восстановить и разобраться в них, но они оказались такими занудными и пустыми, что он удивился и оставил их в покое.
1996, 2000