Стихи Нелли Ткаченко

* * *

Медленно крадучись прочь --
                                                Зной.
Звездами выткана ночь.
                                                Мой
Ищет созвездия взгляд.
                                                Там
Сны мои вещие спят.
                                                Нам --
Долгий и каторжный путь.
                                                Пусть!
Не обойти, не свернуть.
                                                Грусть
Лунного лика нежна.
                                                Здесь --
Я и безмерность окна.
                                                Весь
Мир засыпает любя.
                                                Знай,
Я не усну без тебя.
                                                Дай
Мне свою руку в стране
                                                Грез.
В крылья мои на спине
                                                Врос
Крест этой муки земной.
                                                Боль
Не разлучит нас с тобой.
                                                Роль
Сыграна будет без слез.
                                                С кем?
Это уже не вопрос.
                                                Всем
Жертвуя, буду играть,
                                                Что ж,
Не привыкать унимать
                                                Дрожь.
         ....

Солнцем оборвана сна
                                                Нить.
Нам эту чашу до дна
                                                Пить.

* * *

Июньское асфальтовое пекло,
Несносна тополиная метель,
Вся зелень в пыльном вареве поблекла
За несколько засушливых недель.
Под выцветшим от зноя небосводом
Земля распята и обречена,
В тоске безмолвной по небесным водам
В удушье полдня корчится она.
В бессилии вечернем полусонном,
Когда ресницы тяжелее век,
Внезапный шквал прошелестел по кронам,
Взвился до неба тополиный снег.
Тяжелых капель первые удары
Приняв как избавление от мук,
Как редкий неожиданный подарок,
Как отступивший вовремя недуг,
Раскатам грома радостно внимая,
Дрожа от предвкушения грозы,
Сроднясь с природой, сердце ощущает
Прохладу чистой ливневой слезы.
И вот уже небесные потоки
Омыли даже самый малый лист,
И забродили жизненные соки,
И лик земной так первозданно чист.
Живой воды спасительную силу
Я каждым нервом чувствую своим,
Травинке дождь, что мне твой голос милый,
Как символ жизни был необходим.
Ожившие взъерошенные травы,
Воскресшая от засухи земля,
И на камнях в душе застывшей лавы --
Ромашковые дивные поля.
Я стебелек, я слабая травинка,
И без дождя -- стелиться мне без сил,
В пыли земной засохшею былинкой,
Когда бы ты меня так не любил.

* * *

В своем больном постельном одиночестве
Я отпускать тебя не тороплюсь,
Случайный принц мой, Падшее Высочество,
Еще лишь раз во сне к тебе явлюсь.
О чем жалеть? Теперь уж поздно каяться,
Художник-Память пишет твой портрет...
В зрачках обсидиановых сливается
С огнями ночи внутренний их свет.
Ловлю твой взгляд, в нем -- прямоты излишество
В изящной рамке замерших ресниц,
Упрямое и дерзкое мальчишество,
Неведенье пропущенных страниц,
Или напротив, только уготованных,
В нем нет подтекста, нет полутонов,
Условностями дня как будто скованный,
Он то горяч, то сдержанно суров.
Вот кисти взмах -- и брови Соломоновы,
Во встрече их -- задумчивый надлом,
На лбу -- печать ума самовлюбленного,
И безупречным, редкостным руном
Увенчан он. В волнистом черном мареве
Блуждают пальцы рук моих сейчас,
И над рассудком чувственное зарево
Со дна души встает в последний раз.
В последний раз рисую эту линию --
Лебяжьей шеи царственный изгиб,
В моем приюте скорбного уныния
Былых надежд, где только стон и всхлип,
Прекрасный странник, на одно мгновение
Дыханьем юным пепел тот согрей,
Что был когда-то сладостным горением,
Безумством жизни в карнавале дней.

* * *

Два бесправных пленника у своей Судьбы,
В кандалах у Времени жалкие рабы.

Мы два встречных поезда, вместе -- только миг,
Ты -- мой край у пропасти, я -- предсмертный крик.

Наше счастье коротко -- истина проста,
Как ручного лебедя дикая мечта.

Круг очерчен, -- вырваться, больше не стремись,
Крылья нам подрезаны, не подняться ввысь.

Страшной неизбежности между нами тень,
Проклинаю в бешенстве этот черный день.

Не хочу, не верю я, мысли об одном, -
Взгляд, дыханье, голос твой, -- станет все письмом.

Лишь во сне увижу я тень любимых черт,
Наши руки встретятся лишь через конверт.

Дикое отчаянье рвется из груди,
Море безысходности вижу впереди.

Где найти мне мужество это пережить? --
Столько лет прождав тебя, взять и отпустить.

* * *

Без жажды глоток,
Без радости пир,
Без стебля цветок,
Без славы кумир.
Без голоса крик,
Без веры мольба,
Без чувства язык,
Без смысла борьба.
Орел без крыла,
Очаг без огня,
Без лука стрела,
И ты без меня.

Там лето без гроз,
Зима без снегов,
Здесь будни без роз,
Тюрьма без оков.

В холодном поту
Очнуться во сне,
Обнять пустоту,
Внимать тишине,
И вдруг осознать, -
Одна я теперь
И некого звать,
Захлопнута дверь,
Зарыты ключи,
Нигде тебя нет,
Кричи -- не кричи,
Лишь эхо в ответ.

Безвинно предать,
Любить, не любя,
И помнить, и ждать,
И жить без тебя.

* * *

Нудной болью в пустой голове
Отзывается времени бег,
Желтый лист на зеленой траве --
Лета русского короток век.

Знает цену своей глубине
Искушенно-наивный зрачок,
Где в ресничном немом полусне
Затаился загадочный рок.

Мои губы на смуглых плечах
Пьют с них страсти струящийся хмель,
Неотвязный, настойчивый страх, --
Я -- корабль, попавший на мель.

В зыбкой влажной прохладе песка
Мягко стелется след наших ног,
Их шаги замедляет тоска
Расходящихся вскоре дорог.

Память рук вытесняет порой
Память сердца, уставшего ждать,
И настойчиво образ другой
Сон желаний тревожит опять.

* * *

Скажи мне, гордый повелитель
Своей благоразумной страсти,
Великодушный мой мучитель,
Несостоявшийся мой Мастер,
Как могут исходить слезами
Души ослепшие глазницы,
С давно померкшими очами
И серым пеплом на ресницах?
С рассудочной своей любовью,
Покорный незавидной доле,
Скажи, как может сердце кровью
Так страшно истекать от боли,
Когда оно уже казалось
Истерзанным, навек остывшим,
И капли крови не осталось
В комочке плоти, сердцем бывшем?
Рожденный в строгих рамках жить,
Вершитель замыслов увечных,
Ты, не боявшийся грешить,
Боишься слов, простых и вечных.
Я знаю все, что не решился
Ты мне сказать и не посмеешь,
Ты с детства плакать разучился,
И утешать ты не умеешь.
Ты рыцарь долга своего,
Во Лжи блуждающий без Веры,
Ты не обидишь никого
Своим существованьем серым.
Всегда вперед и только прямо,
Ты в меру счастлив, в меру зол
На эту жизненную яму,
К которой ты себя подвел.
Да, в безрассудстве не придется
Себя под старость упрекать,
Но врядли кто-нибудь найдется,
Кому сумел ты счастье дать.

* * *

Я смирилась с тусклой пустотой
Близких лиц привычного мирка,
Защитилась праздной суетой
От любви твоей издалека,
От привычки думать и писать,
Говорить и грезить о тебе,
Поклялась навеки замолчать,
Раствориться, быть в твоей судьбе
Безвозвратным мигом бытия,
Бестелесным призраком мечты,
Знаешь ты, что есть на свете я,
Знаю я, что есть на свете ты...
Вот и все. Да будет светел путь
Заблуждений искренних твоих,
Сколько лжи бессмысленной хлебнуть
Предстоит, чтоб кровью из-за них
Не сочилась память в тишине
Летних зорь и снежных вечеров,
Сколько слез омоется в вине
И застынет на ресницах снов?
Сколько раз я, мимо проходя,
В слепоте окна увижу свет,
Тьму воспоминаний бередя,
Зная, что за ним тебя уж нет,
Зная, что наверно был ты прав -
На земле у каждого свой Крест,
Но взойдешь ли, сам себя поправ,
На чужой холодный Эверест?
Ощутишь ли счастья полноту
На вершине, бросив гордый взгляд
На подножье жизни и на ту
Точку мира, где не говорят
На чужом гортанном языке,
Для тебя теперь уж не чужом,
Где снежинки тают на щеке
На лице стареющем моем,
Где дрожит таинственно луна
На пушистых варежках сосны,
Где приносит каждая весна
О тебе сиреневые сны,
Где песчаных пляжей летний зной
Наших тел таит в себе печать,
И склонясь над умершей листвой,
Плачет осень. Сможешь ли понять
Там у цели, глядя с высоты
На бесстрастье царственного льда,
Что обрел, и что утратил ты
На пути безрадостном сюда?

* * *

С каждой новой утратой
От себя отпускаю
Стайку эльфов крылатых,
И с тоской наблюдаю,
Как, порхая беспечно
Яркий рой исчезает,
Сонм иллюзий навечно
Свой чертог покидает.

С каждой новой потерей
Мне становится проще
Жить за запертой дверью,
Чем в березовой роще
Слушать соков броженье,
Пусть умолкнут все звуки!
Жизни свет и движенье
Прибавляют мне муки.

С каждым новым уходом
Сердце стук замедляет,
И под давящим сводом
Мне слеза открывает
В храме Гроба Надежды
Зеркала-акварели:
Траур глаз и одежды
Маскарадные цели.

* * *

Седьмой весны вторжение стерплю
И стану дальше я еще на год,
Лишь тихий вздох того, кого люблю,
Из теплых стран мне ветер принесет.

Мое окно выходит на закат,
По злато-алым облачным волнам
Я провожу любви своей фрегат
За горизонт, к далеким берегам.

И майской ночи соловьиный всхлип
Замрет в дурманной, сладкой тишине,
Там все другое -- пальмы вместо лип...
Едва ли что напомнит обо мне.

Закатный час там позже настает,
А солнце светит вдвое горячей,
И после волжских бирюзовых вод
Согреет море дрожь его лучей.

В лазурный омут уходящий свет
Притянет самый нежный в мире взгляд,
И этот робкий солнечный привет
Вернет его на много лет назад.

И миражи тех невозможных дней
В закатной дымке встанут перед ним,
Там призрак наших сдвоенных теней
Моей тоской блуждает одержим.

Седьмой весны вторжение приму,
И положу в копилку этот год.
А «время лечит», завтра я пойму,
Что «жизнь проходит», и она пройдет...

* * *

Вспененные яблоневым цветом,
Сумерки разлиты по траве,
Хмель черемух бродит в голове,
Как беспечность обещаний лета.

Вкрадчивая ласка ароматов,
Сладкое томление в груди,
Зимний сон желаний позади,
Сердце ждет, волнением объято.

Миг неуловимый, как прощанье,
Завтра легкость нежных лепестков
Ветер стаей белых мотыльков
Обратит в предсмертное порханье.

Майским звездам странностью рожденья
Будучи обязана, теперь
В самой горькой из своих потерь
Роковое вижу совпаденье.

* * *

Простите за кошачье любопытство,
Шампанским подогретое слегка,
За то, что я с кокетливым бесстыдством
Внимала Вашим бредням, что рука
Беспечным необдуманным залогом
Попала пасти похотливой в плен,
Что в существе, с рожденья козлоногом,
Я рыцаря, встающего с колен,
В хмельном угаре вдруг вообразила.
Как вспомню -- в членах отвращенья дрожь...
Скажите, чем я это заслужила,
Что взгляд Ваш голый, как мясницкий нож
Меня раздел-ал? Ваши похожденья
Времен застоя права не дают
Словесным испражняться вожделеньем
Везде, где Вам по морде не дают.
Победоносный взгляд надев, как шляпу,
Вы мне открыли -- молодость глупа,
Желаний Ваших скрюченные лапы
Протест мой уничтожат, как клопа.
Сопротивленье просто бесполезно,
Моей судьбы картина Вам ясна --
Ее поглотит Вашей страсти бездна,
И там очнусь от праведного сна.
От предвкушенья лестной перспективы
Теперь мне сводит зубы всякий раз,
О этих взглядов мощные приливы --
Моей души слезоточивый газ!
Простите, сэр, теперь уж очень скоро,
Я, поумнев, от Ваших слов растаю.
Пришпорить мой безмозглый дикий норов
Вам предстоит, -- задача непростая!
Ведь, оседлав мустанга Ваших склизких
Фантазий обезумевшего Фавна,
Вы с Вашим райским яблочным огрызком,
Боюсь, в тот раз погорячились явно.

* * *

Придумала тебя... Вполне возможно,
Но смысла жалких, вымученных фраз,
Старательно скупых и осторожных,
Не приняла ни раньше, ни сейчас.
Не смею верить в очевидность лени
Твоей души, свернувшейся ужом,
В обыденность и легкость рассуждений
О русском языке, как о чужом.
Сложилось все умеренно удачно,
Твое все ТАМ, и сожалений нет,
А если жизнь порою так невзрачна,
То это верный признак зрелых лет.
По молодости многое бывает
Не по нутру горячей голове,
С годами этот бунт ослабевает, -
Стежки ложатся точно по канве.
Что есть, то есть, а день вчерашний прожит,
Что в нем искать ошибок стертый след?
Поколебать он ненароком может
Фундамент важных жизненных побед.
Не жалуюсь, и больше не жалею,
Смиренно, добродетельно грущу,
Что без тебя бездарно, тихо тлею,
Лишь одного, наверно, не прощу,-
Погрязший в честолюбии, на плаху
Ты бросил все, чем я в тебе жила,
И тень предусмотрительного страха,
Так явно между строчек пролегла.
Мир для тебя открыт за исключеньем
Единственной страны, где мог бы ты
Самим собою быть без извращенья,
Без недостойно мелкой суеты.
Романтикой с душком идеализма,
Грешу опять, похоже, только ТАМ
Душа теряет эти атавизмы,
Как некий старый бесполезный хлам.

* * *

Пустоцветы поздних сожалений
Оборву в венке своей любви.
Ты меня тихонько позови
В горький час мучительных сомнений,
Только раз, мой милый, позови.

Я смогу по морю, как по суше
По дорожке лунной прибежать.
Ты меня не сможешь не узнать,
Позови, замри и сердцем слушай,
Ты мой шаг не сможешь не узнать.

ЯШлейфом слов ласкающих укрою,
Боль сниму, как обещаний груз,

Я теперь той боли не боюсь,
Спи, любовь моя, я здесь, с тобою,
Я одна вернуться не боюсь.

Я отдам тебе земли той силу,
Что оставил ты когда-то мне,
Пусть сгорю я в собственном огне,
Вспоминая все, что сердцу мило,
Я сгорю с тобой в одном огне.
Истекая мысленной истомой,
Памятью забывчивой играя,
Ночь, как кошка, просится из дома,
Взаперти опять изнемогая.
Знает эта бестия шальная
С узкими янтарными глазами,
Темноте за окнами внимая,
Что свобода -- чудище с когтями,
Что рискует бархатною шерсткой,
Все теряет разом -- даже имя,
Но царица-похоть правит жестко
Подданными верными своими.
Осень изливается на землю
Чистыми безгрешными слезами,
Ночь моя покоя не приемлет,
Стережет мгновенье под дверями,
Чтобы тенью выскользнуть безгласной,
Прочь, навстречу магии касаний,
Духи тьмы оденут безучастно
В черный саван светоч ожиданий.

* * * Зимний парк ... Заснеженные ели, Терема их в сахарном убранстве, К небесам вершинами взлетели, Хвойно-изумрудным постоянством Белизны сиянье оттеняя, Поражая совершенством линий, Солнца диск на шпили примеряя, В самоцветы обращая иней. В серебро закованы подножья Стражей Берендеевых владений, И дрожат морозной звонкой дрожью Тени зыбких сказочных видений. Маленькие елочки снегурки Разбежались и застыли разом, В горностаи хрупкие фигурки Спрятаны от солнечного сглаза. Старый пень под снежным малахаем Сонным лешим пялится на диво, Серый ворон, им не замечаем, На плечо присел к нему лениво. Волшебства торжественная поступь В каждом скрипе слышится повсюду, И следов таинственная россыпь Предвещает появленье чуда. Вот прошел в своих сапожках алых Сын прекрасной сероокой Лады, Где ты, Лель? Для губ моих усталых Поцелуй убийственнее яда. Я приму здесь сладкую кончину, Упаду в ласкающую снежность, Заметет метель мою кручину И любви непринятую нежность.

* * *

На ковре из золотистой хвои,
Из кедровых шишек и травинок,
Ландыш как-то утренней порою,
Загляделся в зеркальца росинок.
Пышный веер листьев расправляя,
Изогнувшись в стебле цветоносном,
Лебединой шейке подражая,
Он, в кокетстве милом и несносном,
Белокурый жемчуг свой рассыпал,
Сладострастный, нежный и пугливый,
Редкий час на долю кедра выпал,
Уж давно привык он сиротливо
Коротать бесцветное теченье
Дней своих, не ожидая чуда,
Но весны прекрасное виденье,
Вдруг возникло, словно ниоткуда.
Изумрудом замерцала крона,
Шпаги солнца стрелами амура
Поразили сумрак полусонный
В глубине ветвей его понурых.
Ствол налился жаждой жизни новой,
И смолистой негой истекая
Над цветущей прелестью земного
Беззащитно-маленького рая,
Он застыл в тревожном ожиданьи,
Зная то, что чары скоротечны,
И за сладкой мукою слиянья
Ждет его пустыня бесконечных
Одиноких дум под звездной крышей
В этом мире скорби и сомненья,
Где НИКТО не вознесется выше,
Чем ему начертано С РОЖДЕНЬЯ.

* * *

Два жабьих глаза, скользких от довольства,
Над мясом щек, уставших заплывать,
Безвольный рот, единственное свойство
Имеющий в себе -- употреблять.
Вальяжный голос с псевдо-барской ноткой,
Поставленный за шесть десятков лет,
Три вскормленных любовно подбородка -
Вот и готов парадный Ваш портрет.
Сегодня к Вам наверняка стекутся
Стада подобострастных поздравлял,
Бальзамом липким приторно прольются
Их восхваленья, этот льстивый шквал
Дополнят поздравления подобных
И равных Вам значительных особ,
От пышных слов и пожеланий сдобных
Лосниться станет Ваш сановный лоб.
Апофеозом праздничного действа
Традиционно станет царский пир,
В разгуле пьянства и эпикурейства
Ваш бычий взгляд затопит мутный жир.
А прихлебалы, ластясь и рисуясь,
Похабных тостов кружевную вязь
Начнут плести, в юродстве соревнуясь,
За божью искру выдавая грязь.
И в довершенье красочной картины
Я вижу: Полночь... Люди без лица
Осуществляют вынос из машины
Обрюзгшей туши "крестного отца"

На главную страницу

К списку текстов